Тело сакрально

При взгляде на некоторых женщин и их странички возникает ощущение, что в их теле находится мужчина, который может, наконец, играться с женским телом.

Долгое время возникал диссонанс от того, насколько для человека не сакрально его тело в таких ситуациях. Но если представляешь, что в теле тот, кто долго не мог и, наконец, получил доступ к игре с женским телом, становится ясно, откуда эти попытки вращать всеми местами оголённое тело перед камерой.

Это такая диссоциация со своим телом, где оно воспринимается как отдельная кукла, товар на продажу, красная тряпка для привлечения внимания. Те, кто залипает на подобную демонстрацию, очень вероятно имеют проблемы с объективизацией себя и своего тела, то есть наблюдая за чужой телесной диссоциацией, наблюдают и за своей собственной.

Всё-таки картина на стене, статуя и живое тело нельзя ставить в один ряд с точки зрения "любования красотой". Человеческое тело в здоровом формате - это ещё и сосуд для духовной сущности, тот самый храм, а не просто объект, предмет для экспозиции и наблюдения. И если для ума эта черта может быть размыта, то для психики подобное размытие - это форма нездоровья и анти-целостности.

Стоит также отметить, что если в какой-либо сфере, профессии эта диссоциация является условием, то это не опровергает идею психического нездоровья, стоящего за этим. И если каждый, входящий в определённую сферу, профессию, сталкивается с условием диссоциации, то здесь встаёт вопрос о том, насколько сама сфера или профессия здорова?

Безусловно, есть определённые племена, поселения, где голое тело это часть привычного ареала обитания, где никого не удивишь отсутствием одежды. В них сама естественность и однородность среды создаёт условия для психической целостности того, кто как и все гол. Но сложно себе представить, что в такой среде возникло бы желание намеренно демонстрировать определённые части своего тела с какой-либо целью на камеру. В обществе же, где привычно одетое тело, сложно говорить о психическом благополучии от прилюдной наготы, тем более намеренно выставляемой напоказ.

Стоит задуматься, что подобная нормализованная диссоциация и самообъективация, будучи массовым явлением, перестаёт быть лишь личным выбором. Она формирует культурный ландшафт, где стирание одних психологических границ закономерно ведёт к размыванию других. Когда восприятие человеческого тела как объекта становится привычным, это незаметно готовит почву для более широкой девальвации человеческого в человеке. В такой обесцененной среде любые деструктивные идеи, требующие от людей отречения от собственной целостности и человечности ради абстрактных конструктов, встречают куда менее сопротивляющуюся, уже подготовленную психическую почву. Таким образом, казалось бы, частные вопросы телесной культуры оказываются тесно сплетены с фундаментальными вопросами здоровья всего общества.